Архитектурное бюро Олега Клодта отмечает 20-летний юбилей. За прошедшие годы бюро росло и развивалось, создавая не только неповторимые интерьеры мирового класса, но и коллекции авторской мебели, текстиля, ковров, света и обоев. Творческий тандем руководителей бюро – Олега Клодта и Анны Агаповой – стал движущей силой всей команды. За это время нам посчастливилось сотрудничать с невероятно талантливыми, яркими и креативными специалистами по всему миру. Мы гордимся, что они стали не просто нашими партнерами и соавторами коллекций, а настоящими единомышленниками.

Мы продолжаем рубрику «20 // 20», в которой знакомим вас с коллегами и друзьями – художниками, дизайнерами, мастерами и рассказываем об их вкладе в наш успех.

Наш сегодняшний гость – Алексей Дорожкин, главный редактор одного из ведущих интерьерных изданий ELLE DECORATION, историк искусства, Член Правления Ассоциации дизайнеров и декораторов интерьеров России (АДДИ) и Ассоциации Специалистов Предметного Дизайна (АСПD).

— Алексей, о чем вы мечтали в детстве?

— В детстве? Мне кажется, я ни о чем не метал. У меня все было! Моя бабушка работала в Детском мире, поэтому все мои детские мечты были исполнены (смеётся). Честно говоря, я не хотел быть пожарным, художником или музыкантом. И я не стал ими. Помню, что у меня было одно пожелание – дарить радость людям. И вот видите, это все-таки привело к тому, что я создаю то, что дарит радость людям.

— Ну, очень интересным путем привело…

— Да, окольным).

— Вы по образованию историк искусства?

— Вообще, я по образованию финансист.

— Но в Петербурге вы же закончили Университет, где изучали историю искусств?

— Я закончил Финансовую академию при правительстве Российской федерации в Москве. Сразу после школы поступил туда. Единственный из школы, кстати. На факультет страхования. Мне просто повезло.

— А почему финансист?

— Ну, представьте себе 1994 год. Куда все шли учиться? Все шли учиться в финансовую академию, все хотели быть банкирами. И я тоже хотел быть банкиром и, в общем, стал бы, если бы остался работать в банке. Я десять лет проработал в финансовой сфере, а потом мне это все надоело, и я уехал в Петербург. В один момент решил все поменять, ничего не меняя. Я перевелся работать в банк в Петербургское отделение и, в качестве хобби, пошёл в Университет на кафедру истории искусств. А потом мечты и действительность пришли в конфликт, и я ушел из банка. Сначала я занимался страхованием выставок, потом работал в комитете города по культуре, а позже в Sotheby’s уже в Москве. И потом меня пригласили в журнал ELLE. И вот, по прошествии некоторого времени, мы с моей теперешней женой Еленой Сотниковой, которая в то время была редакционным директором нашего издательского дома и главным редактором журнала ELLE, перезапускали журнал ELLE Decoration. И уже десять лет, даже одиннадцать лет, из двадцати (а двадцать лет журналу исполняется в этом году), я его возглавляю. Это громко сказано «возглавляю», конечно…

Алексей Дорожкин и Елена Сотникова

— Но вы главный редактор?

— Да, я главный редактор.

— А давайте немного вернемся к искусству. Вы изучали в университете историю искусств?

— Ну да, я изучал… Но я не занимался наукой, мне бы не хватило усидчивости. Я интересовался Русским искусством XVIII века, большей степени, декоративно-прикладным, но и живописью тоже. Мой научный руководитель Татьяна Валерьяновна Ильина, которая, к сожалению, умерла в прошлом году, была одним из крупнейших специалистов по русской живописи XVIII века. Для меня было большим удовольствием учиться у нее и изучать русскую живопись.

Интерьер квартиры Алексея Дорожкина и Елены Сотниковой

— Вы работали в аукционном доме Сотбиз. Есть ли какой-то проект, в рамках этого сотрудничества, которым вы особенно гордитесь?

— Я занимался выставками, был директором проектов. То есть все предаукционные выставки, которые проходили в России и на Украине, я организовывал физически. И это, конечно, было дико интересно. Выставка – это же чудо! Она не может не открыться. Это магия того момента, когда ты еще полчаса назад бегал взмокший и протирал витрины, и потом хоп – вносят шампанское и заходят гости. И это, конечно, очень круто! Тогда были действительно большие выставки! И это тоже показатель статуса нашей страны.

— А как вы к современным художникам относитесь? Стоит ли за кем-то из российских художников особенно следить?

— Безусловно, ДА! Вообще, это сложно изучать, потому что современное искусство в большей степени субъективно, и любые объяснения здесь будут субъективными. А хочется чего-то объективного. Поэтому нужно руководствоваться своим ощущением и просто смотреть то, что тебе нравится. Я, все-таки, обладая некой насмотренностью, полагаю, что то, что нравится мне – это не просто вкусовщина. Любые определения «нравится / не нравится» должны базироваться на понимании. Вот кому-то нравится бутерброд с колбасой, а кому-то нравятся устрицы, а кому-то просто белый хлеб. А кому-то, может быть, не нравится Пикассо… Но ведь объективно – это величайший художник. Вы знаете, я не хотел бы называть имена, потому что это ну очень сложно. Но мне вот интересно, то, что сейчас происходит на петербуржской арт-сцене. Там какой-то опять ренессанс свободных искусств, и большое количество новых художников. Но, опять же, я сужу по себе. Например, впервые для себя, мы с женой решили купить несколько работ на прошедшей Cosmoscow. И это были очень эмоциональные покупки. Вот одна из таких работ, которая вызывает большие эмоции – это работа Лизы Бобковой, Всеволожского художника, скульптура. Она работает в сложной технике работы с металлом. Это живопись на металле, которая вызывает у меня очень сильные эмоции.

Лиза Бобкова, художник

— А интерьер – это искусство или что-то прикладное?

— Интерьер – это, конечно, не искусство. В первую очередь, это прикладные решения. Интерьер был искусством, когда царило декоративно-прикладное искусство, но, в то же время, это были функциональные пространства. Они имели очень серьезную эстетическую и художественную ценность. Потом, когда большие стили ушли, значение художника в интерьере, в прямом смысле, было утрачено. Интерьер превратился в прикладную историю. Сейчас возвращается художественная нагрузка на предметы, отсюда и многочисленные разговоры о коллекционном дизайне. Понятно, что сейчас в этом очень много маркетинга, безусловно. Посмотрим, сколько будут стоить эти вещи через пятьдесят лет. Время, конечно, расставляет оценки и акценты. Сейчас пока все эти стоимости спекулятивный инструмент – вопрос, кто и за сколько купит.

— То есть отношения к себестоимости это не имеет?

— Ну, нет, это не имеет никакого отношения к себестоимости и к художественной ценности. Но, все-таки, мебель в интерьере возвращает себе художественную нагрузку. Это уже не только функциональный предмет, но и предмет, который может соперничать с искусством.

— Несколько лет назад в одном из интервью вы сказали, что мы стоим на пороге зарождения нового стиля.

— Ну, вот, наверное, он и появился этот новый чувственный минимализм. Понимаете, все определения они сейчас будут вторичны. Это как угодно можно назвать.

— А в чем он выражается?

— Выражается это в том, что при минимуме выразительных средств, вложена максимальная художественная нагрузка в то небольшое количество предметов интерьера, которое находится в пространстве.

Спальня по проекту Архитектурного бюро Олега Клодта

— Вернемся к журналу. Вы ежегодно проводите премию, где выделяете лучших дизайнеров. В 2019 году премию «Лучший дизайнер года» получили Олег Клодт и Анна Агапова, в этом году, несмотря на пандемию, премия состоялась, и вы отметили наградами других талантливых дизайнеров. Как вы делаете выбор? Насколько сложно выделить лишь несколько среди многих?

— Вы знаете, я скажу откровенно, что это действительно наш выбор. Это субъективный выбор нашей редакции. Не буду называть нас экспертами, но мы, как люди, которые находятся постоянно в этом процессе и ежедневно смотрят на то, что происходит, считаем важным оценить, поддержать и выделить талантливых дизайнеров. Мы вручаем премию тем, кто за прошедший год сделал что-то, о чем можно говорить. Понимаете, мы не вручаем приз за какую-то случайно сделанную вещь, пусть даже успешную. Элемента случайности у нас практически нет, хотя бывают люди, которые не оправдали наших надежд. Но пока за семь лет вручения нашей премии мне кажется, что таких просчетов у нас не было.

Церемония награждения ELLE DECORATION AWARD 2019

— А можете назвать имена пяти самых перспективных российских предметных дизайнеров на мировом уровне?

— Вы знаете, на мировом уровне мы сейчас совсем не можем говорить. Наша страна находится в глубочайшей изоляции и нас воспринимают как страну третьего мира. Мы, к сожалению, в этом плане, бесперспективны, если ничего не изменится. Что такое мир дизайна и мир искусства? Это отсутствие границ! Нет итальянского или скандинавского дизайна, хоть мы сейчас и готовим номер скандинавского дизайна. Нет американского или японского дизайна – есть мир. Весь мир! И то же самое с искусством. Если современное искусство свободно перемещается между границами, если художник сегодня едет смотреть работу своих коллег в Нью-Йорк, а завтра он летит в Токио, а послезавтра он на каком-то удаленном острове творит. Если сегодня он выставляет свои работы тут, а завтра здесь, он постоянно учится и смотрит, а не варится в собственном соку, пусть даже и в том жирном бульоне, который у нас был в начале нулевых. Мы говорим про то, что художник не может замыкаться внутри социума, внутри одной даже очень большой страны. Тогда он будет что-то значить. Посмотрите на всех тех художников, которые имеют хоть какое-то значение в мировом искусстве – это люди, которые давно уехали и живут заграницей. В каких больших выставках в последнее время участвовали российские художники? Я не слышал об этих выставках.

Анна Агапова в галерее Carpentersworkshop на Фестивале дизайна в Лондоне 2020

И все-таки мир сейчас другой. Если мы говорим о тех художниках, которые будут определять лицо современного искусства, то мне очень бы хотелось, чтобы там были и российские художники, и наши дизайнеры. Но для того, чтобы что-то значить на мировом уровне, дизайнер должен уметь что-то делать руками, уметь работать с предметами в натуре. Они должны тренироваться на производствах. Если человек не умеет делать что-то руками, то он вряд ли может быть настоящим дизайнером. Чтобы сделать стул его нужно сделать, а не просто красиво нарисовать в 3D. Есть дизайнеры, но это единицы, которые что-то создали с независимыми международными брендами. Не разместили заказ на производство предмета по своему дизайну, так как это просто заказная вещь, а сделали предмет, который успешно продается.

Первая коллекция мебели от O&A London

Консоль «ALKES», O&A London

— Ваша жена Елена, проработав много лет главным редактором ELLE, говорила, что очень сложно самой уйти из глянца. Вы с этим согласны? Уже задумывались, чем будете заниматься после ELLE?

— Вы знаете, я вообще никогда не задумывался, все приходило само. Наверное, наступает такой момент, когда нужно что-то поменять. Сейчас такое время, к счастью, когда ты не успеваешь коснеть. Все так быстро меняется. Чтобы делать журнал, который интересен читателям, ты должен делать его каждый раз по-разному. И журнал должен обладать одной очень важной характеристикой – он должен рассказывать о том, о чем вы больше нигде и никогда не прочитаете. Отсюда: качественный продакшн, собственные съемки, тексты, эссе, а не банальный набор картинок из пресс-релизов. Это большая и сложная задача, особенно сейчас, когда золотой век глянца с перелетами, съемками, и шампанским закончился. У нас, конечно, такого и никогда не было, но тем не менее в больших глянцевых изданиях это тоже закончилось. Плюс сайт, плюс соцсети, онлайн и оффлайн мероприятия – это то, что не дает тебе возможности стоять на месте. Это очень важно. Никогда нельзя быть довольным тем, чем ты занимаешься, всегда нужно сомневаться. Только так можно делать журнал, который будет интересен, и, вероятно, ты будешь интересен своим читателям. А читателям важно, чтобы с ним были честными, потому что человек все прекрасно видит, все знает и понимает. Его невозможно обмануть. И голосует он тем, что покупает твой журнал или не покупает. Вот и все.

Выставка лучших обложек журнала

— Вы согласились быть ведущим программы «Народный ремонт»…

— О, это прекрасно было!

Программа «Народный ремонт»

— Вы сразу согласились или сомневались?

— Мне было очень интересно, это необычный формат. Для меня это первый такой драйв. Жаль, что телеканал, не смог реализовать полностью задумку продюсера, чтобы это было действительно реалити. Хотя правды там тоже достаточно. Это был первый и пока единственный сезон, посмотрим, что будет дальше. Что удивительно – после показа передачи на телевидении 50% дизайнеров получили заказы. Это большая редкость. Видно, было точное попадание в аудиторию. Мы снимали реальных людей и, честно говоря, я был в шоке от того, как люди живут. Я не питаю никаких иллюзий по поводу благосостояния нашего народа, просто там были такие истории, от которых прям слезы на глаза наворачиваются. А были истории про то, что людям вообще все равно, как они живут. Понимаете, если вам все равно, в какой квартире вы живете, то вам все равно, что вас окружает.

— ELLE Russia – это часть глобальной редакции журнала. Есть ELLE USA, ELLE France и многие другие. На сколько ELLE Russia отличается от других?

— У нас нет глобальной редакции, у нас 27 отдельных абсолютно независимых изданий с совершенно разными концепциями в рамках некой бренд идентичности. В Америке, например, как и в России – это люксовый журнал. Во Франции это глянец, но в формате «mix & match». В Великобритании – это то, что называется CONSUMER magazine. В Италии это больше b2b – журнал о дизайне для дизайнеров и для производителей мебели. ELLE Russia журнал не о дизайне, мы журнал об интерьерах. И это нужно понимать. Наша специализация не дизайн, хотя мы много пишем о российском дизайне. Мы всегда поддерживали любое начинание дизайнера с самой минимальной вещью, которую он сделал. Я искренне надеюсь, что так про многих наших дизайнеров узнают, в том числе, и международные издания ELLE.

— Что вас вдохновляет в вашей работе?

— Вы знаете – все! Солнце, плохая погода / хорошая погода, утренняя чашка чая, йога, то, как утром прибежал к нам сын и поцеловал нас. Все, что ты видишь. Посмотрите, какая красота, какое чудо, что мы живем. Люди рождаются, растут, становятся взрослыми, книги пишут, фильмы снимают. Это вообще чудо, все чудо! Ты приехал в Петербург, вышел на Невский проспект рано утром или поздно вечером, и эта красота. Ты вышел в парк Горького и это прекрасно. Я каждый день вижу шпиль Университета, который монтировал мой дед! Я горжусь тем, что мой дедушка заслуженный строитель СССР. Он своими руками построил эти дома, не то, что нарисовал. Я об этом рассказываю своему сыну.

МГУ им. Ломоносова

А книги!!! Это просто невозможно – ты ныряешь и всё. Меня, конечно, вдохновляет искусство 18 века – это все-таки мой любимый период. За последнее время у меня была такая находка – фантастическая гравюра! Жду, когда она приедет ко мне из Петербурга. Такая случайная радость. Еще меня вдохновляет работа коллег, безусловно. Мы постоянно общаемся с дизайнерами, с редакторами, фотографами. Я езжу на съемки, отсматриваю проекты. Мы до сих пор сами делаем съемки, как в старые добрые времена. Это все дает тебе возможность каждый раз по-новому смотреть на свою работу, иначе, ты просто закиснешь и будет очень-очень скучно.